Но все вновь свелось к шумной бестолковости, радостной толкотне пустых приятных разговоров, набирающих значительность по мере опустения бутылок, суете с шашлыком (обильно посыпаемого в этот раз крупной солью снего-града) обниманиям, перетеканием из одного шума в другой (вот почему я люблю собирать друзей в лесу - в квартире это совсем оглушительно) и вроде бы, душевности, вроде бы красивым проявлениям дружбы и понимания. И устраивало это всегда. Только раньше были еще танцы, немного балбесничания, и вместо наших детей, дурки мы устраивали сами.
А теперь вот этот самый пресловутый вопрос: "зачем?". Ну пригласил один человек пару десятков других в связи с тем что стал на год старше. А на самом деле, для того, чтобы убедиться, что ничего не изменилось, и что у него есть друзья и они о нем помнят. И сам он их любит, таких разных, таких удивительных. Но только толкаемся мы, как мыльные пузырики, выпущенные из механической "мыльной пушки", радужные, общительные, хлоп-хлоп справа-слева и полетели кто куда по своим коротким делам, лопаясь на разной высоте бесследно и одиноко, и только мелкие брызги летят на лица тех, кто внизу и слегка щиплют глаза.
Раньше слова были средством общения. А сейчас - средством самовыражения. И знаете, доктор, я думаю, что лучше бы и не было этих слов вовсе, честное слово. Мы бы просто внимательно изучали друг друга, и седая прядь на виске у однокашника, или гордая улыбка отца, смотрящего на танцующего сына, сказали бы нам намного больше, чем наши мыльные пузыри, в которые мы, как герои комиксов помещаем свои пошлые фразы и банальные мысли.
А сейчас, дайте мне пирамидону и я пойду спать. Похмелье - штука тонкая.