Сначала она хрипло и сексуально кашляла. Когда с кашлем мы с огромным трудом справились у нее открылись хляби земные и мы долго лечили понос, обсуждая возможные примеси в стуле и неудобство излишнего газообразования. Она вскрикивала с вопросительными интонациями, когда я нажимал ей на живот абсолютно во всех местах. Каждый раз она, прихохатывая, жеманно спрашивала: доктор, я не умру (большинство пациентов считает эту шутку очень остроумной). Я уже начинал заранее трястись, когда видел ее фамилию в записи на неделю. И моему человеколюбию есть предел. Когда она плюхалась передо мной на стул (для такой комплекции слово "плюхалась" звучит окюмороном, но как-то ей это удавалось), кладя одну безупречно оголенную ногу на другую безупречно задрапированную, бережно пристраивала на коленях изумительную кожаную таксу с бриллиантовыми глазками, служившую ей сумочкой, когда... Словом, я старался не отрывать взгляд от маленьких таксичьих глазок, светившихся озорством и умом, чтобы не смотреть на хозяйку. И покорно выслушивал очередную порцию физиологических подробностей, радуясь в душе, что я не гинеколог. Остановил я ее в последний раз уже на каком то полипе прямой кишки, который ей достался в наследство от дедушки и мешает жить. Я сказал ей горькую правду. Что я не волшебник и помочь ей может только очень квалифицированный специалист, кандидат медицинских наук. К сожалению он почти не ведет прием но в порядке исключения,если я его попрошу... Вобщем, Андрюха,прости,товарищ. Я дал ей твой номер. Тебе всегда нравились длиноногие волоокие брюнетки. Я не знаю, какой из методов ты выберешь на этот раз, но уверен - она выздоровеет. Я верю в великую силу слова. Мои слишком культурны и многосложны. Спасибо заранее. Не благодари и процент от гонорара не предлагай. Твой безмерно уважающий тебя коллега.