" Не так подробно, Господи!" В.Павлова
Это случается так часто, что если фиксировать такие мгновения в разных концах мира небольшими вспышками, на Земле никогда бы не наступала ночь.
Пожилой усталый священник в пустом деревенском храме во время заутрени вдруг запинается кадилом, и дым коварно ударяет ему в нос, и с недоумением он смотрит на свои руки, на потемневшие лики за стеклами... и бормочет: "Зачем это все? Что я здесь делаю? Почему этот дым, эта дешевая позолота? Кому я это все...?"
На 43 этаже небоскреба в конференцзале хватается за скользкий узел галстука энергичный докладчик, смотрит на змеящиеся на слайде графики, на белесые овалы скучных одинаковых лиц, отражающихся в темном стекле стола, на мерзкий остывший кофе в неудобных квадратных чашках и ощупывает руками вдруг обступившую пустоту: "Боже, для чего это мне, им, всем? И эти диаграммы, что рисовал всю ночь, и мерзкая горечь седьмой чашки кофе во рту...это все имеет смысл? Не могут же они не знать, что этот доклад ни для кого. Просто так зачем-то кому-то нужно... Не мне..."
И сидящий в кабине взлетающего самолета летчик, в окружении горизонтов и тумблеров, вдруг ужаснется происходящему: "Этого не может быть! Эта громадина взлетает, когда взлетать не должна! Железяки не летают! И смысла во всем этом не больше, чем сидеть на табуретке с пластмассовым рулем в руках и топотать губами, изображая двигатель..."
А лежащая под мычащим и потным телом любовника женщина, сотрясаясь под мерными ударами, вздрогнет на миг от омерзения: "Да что это я? Это же дрянь...мерзко и смешно и жалко...И эти крики и распирание внутри чего-то, готового взорваться багровой аневризмой... "
И сонный доктор, пишущий на плохой латыни рецепт, прикладывая печать, вдруг фыркнет в усы, вспомнив свой детский набор "Айболит": "Неужто она думает, что я всамделишный доктор? Неужто не понимает, что мы с ней просто играем?
И в эти минуты мир застывает опереточной декорацией, и сквозь него проглядывает такая бездонная чернота вселенной и такие настоящие и яркие и бесконечно далекие звезды, за которыми и есть и смысл и правда и разум...
А потом вспышка гаснет, мир обретает плотность и объем, а рассудок возвращается в тело. И мы завершаем начатое или...не завершаем. Ведь водить самолеты - дело опасное и не терпящее промедлений. Да и вернувший себе плотность мир какой-то уже неуловимо не тот, ушедший на секунду вперед, пока тебя тут не было.
Но поделать с этим ничего нельзя. И у мира случаются обмороки. С тех самых долей секунд, когда под конец шестого дня Создателя посетила ужасная мысль: "А смысл?". Потом-то, конечно, он увидел, "что это хорошо" и успокоился. А мы расплачиваемся до сих пор.
Хорошо бы только, если обморок - это не все остальное время, пока мы в сознании.
Пожилой усталый священник в пустом деревенском храме во время заутрени вдруг запинается кадилом, и дым коварно ударяет ему в нос, и с недоумением он смотрит на свои руки, на потемневшие лики за стеклами... и бормочет: "Зачем это все? Что я здесь делаю? Почему этот дым, эта дешевая позолота? Кому я это все...?"
На 43 этаже небоскреба в конференцзале хватается за скользкий узел галстука энергичный докладчик, смотрит на змеящиеся на слайде графики, на белесые овалы скучных одинаковых лиц, отражающихся в темном стекле стола, на мерзкий остывший кофе в неудобных квадратных чашках и ощупывает руками вдруг обступившую пустоту: "Боже, для чего это мне, им, всем? И эти диаграммы, что рисовал всю ночь, и мерзкая горечь седьмой чашки кофе во рту...это все имеет смысл? Не могут же они не знать, что этот доклад ни для кого. Просто так зачем-то кому-то нужно... Не мне..."
И сидящий в кабине взлетающего самолета летчик, в окружении горизонтов и тумблеров, вдруг ужаснется происходящему: "Этого не может быть! Эта громадина взлетает, когда взлетать не должна! Железяки не летают! И смысла во всем этом не больше, чем сидеть на табуретке с пластмассовым рулем в руках и топотать губами, изображая двигатель..."
А лежащая под мычащим и потным телом любовника женщина, сотрясаясь под мерными ударами, вздрогнет на миг от омерзения: "Да что это я? Это же дрянь...мерзко и смешно и жалко...И эти крики и распирание внутри чего-то, готового взорваться багровой аневризмой... "
И сонный доктор, пишущий на плохой латыни рецепт, прикладывая печать, вдруг фыркнет в усы, вспомнив свой детский набор "Айболит": "Неужто она думает, что я всамделишный доктор? Неужто не понимает, что мы с ней просто играем?
И в эти минуты мир застывает опереточной декорацией, и сквозь него проглядывает такая бездонная чернота вселенной и такие настоящие и яркие и бесконечно далекие звезды, за которыми и есть и смысл и правда и разум...
А потом вспышка гаснет, мир обретает плотность и объем, а рассудок возвращается в тело. И мы завершаем начатое или...не завершаем. Ведь водить самолеты - дело опасное и не терпящее промедлений. Да и вернувший себе плотность мир какой-то уже неуловимо не тот, ушедший на секунду вперед, пока тебя тут не было.
Но поделать с этим ничего нельзя. И у мира случаются обмороки. С тех самых долей секунд, когда под конец шестого дня Создателя посетила ужасная мысль: "А смысл?". Потом-то, конечно, он увидел, "что это хорошо" и успокоился. А мы расплачиваемся до сих пор.
Хорошо бы только, если обморок - это не все остальное время, пока мы в сознании.
как это всё про меня...
Не могут же они не знать, что этот доклад ни для кого. Просто так зачем-то кому-то нужно... Не мне...
а это так и вообще !
Эта громадина взлетает, когда взлетать не должна! Железяки не летают! И смысла во всем этом не больше, чем сидеть на табуретке с пластмассовым рулем в руках и топотать губами, изображая двигатель..
а, главное, это :
Неужто она думает, что я всамделишный доктор? Неужто не понимает, что мы с ней просто играем?
Это же дрянь...мерзко и смешно и жалко...
Хорошо сказано.
И хорошо, что есть люди, умеющие облачать в слова твои ощущения.)
вот..это же и твои ощущения иногда? =)
@Ева, Хорошо, что есть люди, которым знакомы мои ощущения.
пятый абзац, кстати, и мне знаком.
Сколько у тебя талантов!
=))) нет..просто я давно живу...=)
И всё-таки хотелось бы уточнить, кем ты был в пятом абзаце...
для того и написалМеня другое смущает - мир становится прозрачной пеленой... а что там? Пустота обступает - что в ней??
Пугает отсутствие альтернативы. Иногда да. словно просыпаешься, но... Не знаю, на ум приходит. что я с большим удовольствием сейчас растянулась бы с книжкой на траве у пруда, или выпила бокал хорошего вина и поболтала бы в хорошей компании, или сжала бы бедрами тело другого, а не его...
Альтернатива. За пеленой в этом обмороке я вижу более осмысленное для себя, но не пустоту.
Объясните, почему - пустота? В этом смысл??
Drugg-on-fly, значит, ты меньше времени проводишь в состоянии сомнительного сознания. Поздравляю. Еще немного и ты достигнешь состояния самадхи!
ПанаПтица, вместо одной пустоты другая - альтернатива и впрямь сомнительная. Мне кажется, глубоко в нас спрятано то, что важно именно нам, отчего нам хорошо,спокойно и радостно. Но на деле приходится выполнять то, во что наше сердце не верит. Оттого, лишь обморок мира, когда останавливается все вокруг,позволяет увидеть бессмысленность происходящего. Но бывает и наоборот. Можно увидеть значимое из того,что ты сделал и потом не забывать это, как утренний сон, и чаще к нему возвращаться.
И в эти минуты мир застывает опереточной декорацией, и сквозь него проглядывает такая бездонная чернота вселенной и такие настоящие и яркие и бесконечно далекие звезды, за которыми и есть и смысл и правда и разум...
Раньше мне все время мешали эти "плевральные выпады", я еще не умела ими управлять. Теперь научилась с ними жить, взглядывая туда - чуть что. Спасибо за текст.
Drugg-on-fly, А как же тазик пирожков или чего там было, упомянутый ранее и не здесь?
Открывай академию астраьных путешествий на планету Пох. зачем? я генерирую нужную атмосферу в радиусе километра, причем в постоянном режиме))